заново") создает "квир-комьюнити [как] сообщество пространственного несоответствия и асинхронности, где прошлое и настоящее совпадают и в котором мы наслаждаемся удовольствиями коллектива и одновременно переживаем нашу первоначальную изоляцию".41 Несмотря на то, что человеческие персонажи "It Follows" изображены как гетеросексуальные, их трудности с утверждением "естественного" контроля над своим телом и его воздействием аффективно открывают более широкую историю сексуальных и экономических потерь, которые нашли особое применение в Детройте.
Несмотря на то что Джей и Келли Хайт живут в пригороде (точнее, в муниципалитете Стерлинг-Хайтс округа Окленд) за чертой Детройта, их дом иллюстрирует тот факт, что многие жители пригородов не обязательно относятся к среднему классу - или, по крайней мере, не так однородно относятся к среднему классу, как это принято считать в кинематографе. Если американские фильмы в целом склонны рисовать столь однородный классовый образ пригорода, то неудивительно, что многие зрители (неправильно) воспринимают временные признаки фильма It Follows скорее как стилистическую идиосинкразию, чем как едва преувеличенную версию того, как на самом деле выглядят многие реальные дома семей рабочего класса в пригородах. Зайдя в такие дома, можно обнаружить мебель или бытовую технику, не обновлявшуюся с 1970-х годов, подержанную одежду и электронику, купленную на гаражных распродажах и в магазинах для экономных, и всевозможные устаревшие товары вперемешку с более ограниченными новыми моделями. Прошлое сохраняется в силу экономической необходимости, а не из-за хипстерского жеманства.
Этот контраст становится очевидным, когда мы сравниваем интерьер дома Хейтов с типично буржуазным домом семьи Грега, расположенным через дорогу: мебель, светильники и бытовая техника последнего выглядят современными и актуальными, а когда в течение фильма в оба дома врывается Ит, только в доме Грега есть сигнализация от взлома. Наблюдая за мигающими огнями и суматохой, когда полиция допрашивает Джей о ее пленении Хью, один из членов семьи Грега даже смотрит на другую сторону улицы и замечает: "Эти люди - сплошной беспорядок". Классовый разрыв между двумя домами, разделенными всего лишь полоской тротуара, едва ли может быть более очевидным в этом отвратительном суждении. Более того, когда Джей говорит полицейским, что на самом деле она не была в предполагаемом доме Хью/Джеффа (его сквоттерская квартира, арендованная под вымышленным именем), потому что он якобы стыдился места, где жил, нетрудно увидеть в ее уважении к его нерешительности молчаливое признание того, что она считает их общим экономическим статусом низшего класса.
В один из нескольких моментов посткоитальной пикантности "It Follows" Джей, лежащая на заднем сиденье машины Хью/Джеффа, не подозревает, что только что получила проклятие - рассеянно рассказывает ему об одной из своих юношеских фантазий. Она объясняет, что хотела просто уехать со своим возлюбленным - не в какой-то конкретный пункт назначения, а просто в поисках чувства свободы, - но "теперь, когда мы достаточно взрослые, куда, черт возьми, нам ехать?". Эта фраза, произнесенная незадолго до того, как Джей усыпили хлороформом и связали ее обманутые бойфренды, с таким же успехом может относиться и к ее последующим отношениям с Полом - моногамной связи, которая, учитывая постоянную угрозу со стороны Ит, тоже вряд ли куда-то денется. Возможность сбежать, конечно, имеет решающее значение для сюжета фильма - как и центральная роль автомобилей в качестве средства передвижения и символа былой славы Детройта. Грег владеет собственной машиной, чтобы отвезти Джей и ее друзей в охотничий домик своей семьи на озере, но Джей должна спасаться от своего сверхъестественного преследователя либо на велосипеде, либо на машине своей матери. Помимо того, что владение автомобилем является классовой привилегией, подумайте о том, что проклятая гипотетически могла бы сесть на самолет по всей стране или на международный рейс, чтобы купить себе много передышки от него - но тот факт, что этот вариант никогда не упоминается, косвенно признает его экономическую невозможность. Вечные путешествия и несколько резиденций сделали бы угрозу It в значительной степени спорной, но такой классовой роскоши явно не существует для обитателей рабочего класса вроде Джея.
Примечательно, что Джей получает проклятие во время секса на заднем сиденье автомобиля Plymouth Gran Fury 1975 года выпуска (бывший автомобиль детройтского производства), а травма ее насильственного пленения и первая встреча с ним были сняты на руинах детройтского автомобильного завода Packard, что визуально закрепляет связь между ужасом и городским упадком Детройта. Оператор Майк Джулакис отмечает, что изначально Митчелл планировал снимать эту сцену в совершенно другом здании, но создатели фильма были вынуждены быстро сменить место съемок из-за активного расследования убийства, происходившего на первоначально запланированном месте съемок.42 Высокий уровень насильственной преступности в Детройте, возможно, повлиял на производство фильма, но, обратившись к одному из самых часто фотографируемых мест в городе для создания так называемого "руин-порно", фильм на самом деле указывает на экономические причины, лежащие в основе огромного количества преступлений в городе.
Недавно появившийся неологизм "руин-порно" относится к преимущественно фотографическому дискурсу, создаваемому туристами, исследователями городов и художниками, чьи изображения находят красоту в упадке деиндустриализированных городов, таких как Детройт.43 В отличие от гораздо более длительной и менее спорной практики эстетизации древних или доиндустриальных руин, "порно" приобретает свой якобы "порнографический" оттенок, поощряя возвышенное удовольствие от созерцания этих ветхих, обезлюдевших пространств и тем самым замалчивая темпорально близкие человеческие жизни, разрушенные упадком городской промышленности.
Порно также имеет тенденцию представлять слишком упрощенную визуальную риторику, которая фокусируется не столько на коренных причинах индустриального упадка (удаление производственных баз корпоративными и государственными интересами), сколько на последствиях, казалось бы, неизбежного упадка. По мнению недоброжелателей, руин-порно лишает городские объекты исторического контекста, замораживая их в постапокалиптическом омертвении, которое служит не более чем эстетическим созерцанием для зрителей, которым на самом деле не придется там жить.45
В своем исследовании Детройта как квинтэссенции руин-порно Дора Апель суммирует совокупную функцию этой эстетики как политически консервативную:
Вольно или невольно изображения участвуют в конструировании доминирующего нарратива Детройта как истории о вечной романтической борьбе между культурой и природой или естественной нисходящей спирали исторического прогресса. Романтический нарратив - это то, что приносит удовольствие от деиндустриального возвышения, сдерживая и контролируя тревогу упадка, спровоцированную изображениями, через безопасность и дистанцию репрезентации. Это ментальное овладение ужасающим - природа воображаемых руин. [...] Образы детройтских руин, таким образом, выполняют двойную успокаивающую функцию, предполагая, что либо город сам виноват в своих условиях, либо что такое положение дел исторически неизбежно и никто в этом не виноват. В любом случае доминирующие силы капитала как реальные агенты упадка становятся натурализованными, а угроза жесткой бюджетной экономии для многих других городов скрывается от глаз.46
Хотя большая часть фильма происходит в северных пригородах Детройта, "It Follows" использует некоторые из этих
